питающейся Надежды прерывали ее. Кристина всхлипнув теснее прижалась к мужу, а Федор не отрывая взгляда следил за Надеждой, как впрочем, и я. Как же красивы мои девочки. Даже так питаясь, они сохраняют невинность и красоту свойственную только им двоим.

Когда она поела, ее язычок прошелся по ранкам на руке матери, и они тут же исчезли.

— Когда ты в последний раз пила кровь? — спросила ее Алексия, с тревогой глядя на засыпающую и довольную дочь.

— Пять месяцев назад. Тогда я поймала мышку. Прости, мам, просто мне тогда было совсем плохо — виновато ответила дочь.

— А кролик Джейка, это ты его украла? Хотела поесть? — спросил вдруг Федор, но я видел, что он боится ответа.

— Нет, я искала еще мышку, когда увидела его. Поймала, думала съесть, но узнала и отнесла Джейку.

— То есть ты отказалась от необходимой тебе пищи ради Джейка? — переспросил Никита.

— Да — ответила моя дочь, явно не поняв смысла вопроса.

В зале повисла тишина. Мы смотрели на дочку, у которой на верхней губке осталось пятнышко крови и не могли оторвать от нее удивленного взгляда.

А потом я заметил движение к нам. Резко обернувшись, я встретился взглядом с Федором и расслабился. В его взгляде светилось уважение, настороженность и…. доверие.

— Ну что ж, вы хотели нам что-то предложить, мы готовы вас выслушать.

Уже через три часа мы уходили из центра довольные результатом переговоров. За этот день мы получили поддержку людей находящихся в зале и руководящих отрядами, теперь осталось добиться принятия нас главного руководства и тогда дело сдвинется с мертвой точки, но это ожидается только через неделю.

Кристина прижала к себе Надю на прощание, а потом, посмотрев в глаза Алексии, которая впервые отпустила за последние три часа дочь с рук и сказала всего два слова.

— Берегите ее.

Мы только кивнули и поехали домой, испытывая счастье и чувство единства.

Глава 11

Это была счастливейшая неделя для меня. Мы с Джеймсом ни на шаг не отходили от дочери, а наша принцесса от нас. Счастье — как же оно прекрасно и как страшно, что оно может закончиться внезапно. Наденька, будто чувствуя мой страх, как-то сказала, что чего бы плохого я не ждала, этого не будет. Остался только один рывок и это война закончится, а потом будет мир, покой и радость. Но этот рывок зависит только от меня и от Джеймса. Только мне это не помогало. Я проводила с дочерью все свое время и безумно боялась снова потерять ее, а она только тяжело вздыхала, с тревогой поглядывая на меня.

— Она уснула, — улыбнулся мне Джеймс в ночь четвертого дня — пошли, тебе надо отдохнуть.

Я только покачала головой.

— Алексия! — голос изменился, и я поняла, что не могу контролировать тело.

— Прекрати!

— Ты сама меня вынудила! Я смотрел на это четыре дня, хватит! Пошли в нашу спальню, тебе надо поесть и поспать.

Сопротивляться было бесполезно, и уже через минуту ко мне вернулась моя власть над телом, только я уже лежала на плече у мужа в нашей постели.

— Я боюсь ее снова потерять — призналась я, зарываясь лицом в его плечо и вдыхая такой родной и любимый запах.

— Знаю. — кивнул он, протягивая мне руку.

— Я не голодна!

— Лжешь!

От него пахнет так вкусно, а кровь бежит по венам и я просто не сдержалась, впиваясь в его руку и высасывая самую вкусную кровь в мире.

— Вот так! Умница. — шепчет он, поглаживая меня по волосам.

Когда же все закончилось, я прижалась к нему и уже засыпая, спросила:

— Неужели ты не боишься, что она снова исчезнет?

— Нет, ведь она же пообещала что больше не уйдет, и я ей верю — целуя мои волосы, сказал супруг.

Подумав немного, я вдруг осознала, что проявляю недоверие к дочери которая ни разу меня не обманывала.

— Ты прав. А я не должна была показывать свое недоверие. Я ведь прекрасно знаю, что ей ничего не угрожает и все равно не могу поступить иначе.

Он только крепче прижал меня к себе и шепнул:

— Ты просто ее родила и боишься за дочь и только за это тебя надо носить на руках. Ты думаешь как мать, и я уважаю в тебе это! — он снова поцеловал меня в волосы, после чего шепнул — А теперь спи, ты очень устала.

И я успокоенная его словами заснула. А через три дня мы все вместе поехали на встречу с руководством охотников. Надежда отказалась остаться дома, и нам пришлось взять ее с собой.

Накануне у дочери было видение, и она велела нам выспаться и хорошо поесть, что меня встревожило. Поэтому входя в зал, я уже ждала подвоха, а увидев «человека», сидящего за столом руководства, быстро спрятала дочь за спину не позволяя ей побежать к Федору.

Они приехали втроем. И меня не удивило, что они взяли Надежду, надо доказать что ребенок в порядке, а еще у девочки дар убеждения. Но меня поразило другое — едва Алексия вошла в зал и увидела руководство, она замерла, глаза ее расширились, а потом, поймав девочку, которая хотела побежать ко мне, спрятала ее за свою спину. Ее поза говорила об опасности, и она защищала самое ценное, что имела — дитя. Но от кого?

— И так вы считаете и утверждаете, что вампиры не все опасны? — заговорил один из трех руководителей.

— Да — кивнул ему в ответ Джеймс — и моя дочь это доказала.

— Ребенок? Честно говоря, я сомневаюсь в лояльности ее временных опекунов. Если в Федоре я уверен, то в Кристине нет. Она вполне могла скрыть особенность девочки. А я слишком много лет охочусь за вампирами, чтобы верить в их чудесное преображение. Более того, я знаю их способность притворяться и не верю что они могут быть «хорошими» — заговорил Юлиан,